28.03.2024 12:42
В. Софьин. Рассказ № 7 «КУКУРУЗНИК»
От редактора

В. Софьин. Рассказ № 7 «КУКУРУЗНИК»

«Только в полетах живут самолеты,
Только в полете растет человек!
Сердце стучится загнанной птицей
Перегоняя отпущенный век…»
Ю. Антонов

Автографом стала строфа из песни нашего замечательного композитора и поэта Юрия Антонова, и рассказ, последний в серии «Авиатор», также будет посвящен в первую очередь Антонову – Олегу Константиновичу, создателю уникальных самолетов, один из которых - Ан-2 стал моей первой авиационной любовью, да так ею и остался.
                                                                               1.jpg
Совпадение фамилий, уверен не случайно! Нет случайностей в нашей жизни, уверен – нет! Олег Константинович был подлинным поэтом и композитором авиации. Только высокодуховный человек, романтик мог создать громадные, самые большие в мире транспортные самолеты, в тоже время изящные и очень красивые.
                                                      
Это же доказывает и его подлинный шедевр – «Аннушка» или Ан-2, на мой взгляд, пусть и субъективный – лучший аэроплан за всю, более чем столетнюю, историю авиации.
                                                                          2.jpg
Не вижу совпадения и в том, что великий авиаконструктор начинал свой творческий взлет в Саратове, на улице Грошевой, ныне Дзержинского. В нашем городе прошли детство и юность авиаконструктора, очень талантливого человека. Он был подлинным Титаном мысли и творчества. «Если бы не авиация, стал бы художником», — говорил о себе Олег Константинович. Действительно, пейзажи Олега Константиновича прекрасны!
Авиаконструктор писал книги, знал несколько языков, а французским владел в совершенстве, что доказал на одном авиасалоне, на котором очень остроумно парировал вопрос западного журналиста на прекрасном французском языке с парижским шармом. А в большой теннис, Олег Константинович играл профессионально, до преклонного возраста!
Олег Константинович Антонов родился 7 февраля 1906 г. в подмосковном селе Троица. Шести лет от роду он оказался в Саратове.
Учился Олег Антонов в 1-м реальном училище потом 19-я школа, а ныне гимназия № 1 на Мичурина. После школы поступил в технологический институт, но его вскоре закрывают и в1925 году, Антонова рекомендуют для поступления в Ленинградский политехнический институт.
3.jpg
Но и будучи студентом, Антонов приезжал в Саратов на испытания планера «Ока-2», на котором он, как считается, совершил первый в жизни полёт.
Во время Великой Отечественной Войны О.К. Антонов конструировал и выпускал планеры «А-7». Гитлеровцы не смогли ни разу их перехватить и уничтожить. Бесшумные и невидимые «А-7» доставляли продукты в блокадный Ленинград, патроны и медикаменты партизанам Белоруссии. Среди многочисленных Правительственных наград конструктора — медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени, которой Олег Константинович очень гордился.
ОКБ «Антонов» начало работать в Киеве с 1952 году. Именно в Киеве он создал свои главные воздушные машины: «Ан-2», легендарный «кукурузник»; «Ан-10», первый отечественный турбовинтовой пассажирский самолёт; «Ан-12», который возьмёт под себя две трети грузовых авиалиний страны и долетит до Северного и Южного полюсов; наконец, великий «Ан-22 «Антей», победно приземлившийся ровно полвека назад в Париже на местном авиасалоне «Ле Бурже».
Олега Константиновича не стало 4 апреля 1984 г. Гений авиастроения умер в Киеве и покоится на Байковом кладбище.
Краткую биографическую справку хотелось бы закончить полной цитатой из статьи Антона Краснова в «МК» (03.02.2016).
«Великий Леонардо да Винчи, художник, учёный, инженер, был воплощением «универсального человека» — личности, преуспевающей во множестве сфер деятельности. Леонардо создал один из первых в истории проектов летательного аппарата «тяжелее воздуха» и всей своей жизнью показал, что творчество — дело многогранное и всепроникающее. Олег Антонов, художник, учёный, инженер, прожив ровно столько же, сколько гений Возрождения, успел доказать, что техническое совершенство и красота неразрывны: «Почему красивой считается женщина с широкими бёдрами и пышной грудью? Потому что может родить и выкормить здорового ребёнка!» — сказал он французскому журналисту на том самом «Ле Бурже-65». Красота! Вот лётчик Арце¬улов, внук великого Айвазовского, не дал бы соврать!»
4.jpg 5.jpg
Боюсь показаться несколько пафосным и восторженным, но, когда на заснеженном аэродромчике г. Хвалынска из поднятого им самим снежного вихря, бодро выскочил и лихо развернулся против ветра, зелёный биплан – красивей зрелища, я 12-летний пацан, до этого просто не видел, даже в многочисленных фильмах. Это было ошеломительно. Слетевшая шапка осталась на снегу, а я побежал к ревущему мотором, чуду.
Мы встречали тогда с дедом моего дядьку – лейтенанта РВСН с молодой женой. Я очень любил его и очень гордился, но даже долгая разлука и появление нового члена семьи не смогли отвлечь меня от аэроплана, который я первый раз увидел вблизи.
6.jpg 7 (2).jpg 7.jpg
На капоте чёткие, неземные буквы- «Ан-2»! Так родилась любовь к самолётику, прозванного в народе «Кукурузником». В последствии, повзрослев, считал это прозвище обидным и доказывал, что оно было предназначено для другого, тоже замечательного самолета – «По-2», который во время войны мог сесть на кукурузное поле и спрятаться. А мой любимец взлетел в небо после войны и ни на какие кукурузные поля не садился. И уж совсем я был горд за своего любимца, когда прочитал в «Энциклопедии авиации», что по Натовской (!) спецификации Ан- 2 называется, не много не мало, как «COLT»!
Сами авиаторы СССР, большинство из которых обучалось летному делу именно на нём, называли Ан-2 - «Аннушка».
7А.jpg 7Б.jpg 8 А.jpg
Не буду утверждать, что «Аннушку» отличает какое-то особое изящество форм, но то что её облик имеет уникальную гармонию и законченность – неоспоримый факт. Это и лежит в основе его долговечности!
В упомянутой «Энциклопедии авиации» представлено более трёх тысяч военных и гражданских самолетов от Flyer братьев Райт до Ту-160 и Stealth. У всех, как полагается, есть крылья, двигатели, шасси и прочие конструкции, необходимые для того, чтобы летать, но все они как-то похожи друг на друга. Ан-2 не похож ни на кого! Факт!
Построенный в 1947 году (даже меня старше), он летает до сих пор и до сих пор продолжается его выпуск. Любопытно, что не прекращаются попытки модернизировать «Аннушку». Они оказываются провальными. Причем, не только по конструкции, но по «габитусу» аэроплана. Это все равно, что приделать руки «Венере Милосской» или пририсовать на полотне «Девятый вал» тонущий «Титаник». Нарушается изначальная, я бы сказал, эпигенетическая гармония.
                                                       9 Г.jpg
Трудно сказать, сколько времени этот самолетик будет эксплуатироваться и выпускаться. На мой взгляд, ещё долго.
                                9.jpg 9А.jpg
А первый мой полет на Ан-2 состоялся 31 декабря 1963 года. Всё с того же Хвалынского аэродрома, под горой Каланчой. Со своей смелой бабулей (дед авиацию не признавал и летать боялся), мы отправлялись в Саратов, к моим родителям. Наступали зимние каникулы, короткие как сон, а выбраться другими путями из прелестного городка, зимой, в то время – большая проблема! С билетами, на один единственный рейс, трудностей не возникло. Как и мой дед, большинство хвалынских обывателей предпочитали наземный транспорт.
Борт должен был прилететь из Областного центра в 11 утра, забрать почту и пассажиров, немедля, тут же улететь обратно. Впереди Новогодняя ночь! Бой Курантов, «Голубой Огонёк» с Игорем Кирилловым, «Советское шампанское», салат «Оливье», во всем мире называемый - «Русским» и прочие, скромные радости граждан СССР. Страны, яростно завершающей строительство таинственного Социализма, обещавшего через 18 лет плавно перейти в ещё более таинственный Коммунизм.
С утра была позёмка, грозящая перейти в метель и снегопад. В 9 мы на аэродроме. Маленькая, бревенчатая избушка аэропорта «Хвалынский», где в одной единственной комнате, размещался и зал ожидания, обозначенный единственной деревянной лавкой и «Регистратура», ограниченная стойкой, за которой сидела скучающая, не выспавшаяся тётка в синей, однако, форме «Аэрофлота», весы с большим круглым циферблатом; в отгороженном фанерой, угле царствовал начальник аэропорта, с позывными «Хлебопашец».
«Хлебопашец», время от времени, щёлкал тумблерами рации и орал в микрофон,- «Целина, Целина! Я Хлебопашец, как слышите?». Кричал он так громко, что мне казалось, его слышно в Саратове и без всякой рации.
-Целина, Целина, докладываю метеообстановку!
Метеобстановка была хреновая, то есть, явно нелётная. Ветер стих. Но пошел такой снег, что не было видно в десяти шагах. Надежда улететь таила, как снежинки на моем носу, задранном в небо, которого, впрочем, и видно- то не было! Почти два часа провел я на морозе, пренебрегая скромным уютом тёплой избушки аэропорта с орущим «Хлебопашцем», вопли которого были слышны на улице. Часам к 11 небо стало проясниваться, снег перешел в режим умеренного, а через 15 минут я первым услышал клокотание мотора и, с криком,- Летит! Ворвался в «Зал ожидания», перепугав тётку-билетёршу. Выскочил на улицу и увидел, как биплан, сделав плавный разворот над Каланчой, нырнул в низину, а появился уже скользя по не расчищенной полосе, на лыжах, поднимая громадные снежные «усы».
Иногда показывают сейчас по телевизору - «Опасные аэродромы мира». Таковыми являются аэродромчики в Непале, на о. Мадейра, о. Скиатос, ещё где-то. Если бы Хвалынский аэропорт дожил до нашего времени, то уверенно занял первое место по трудности и опасности, как посадки, так и взлета, даже при хорошей погоде.
Уверен, что тогдашние пилоты «Малой авиации», ежедневно творили чудеса пилотирования (не только в Хвалынске), не очень- то и печалясь по этому поводу, но иногда крепко матерясь.
Пилоты зелёненького лайнера даже двигатель не заглушили, что, конечно, являлось грубейшим нарушением всяческой техники безопасности, но вновь пошёл крупный снег, а впереди - «Новый год». Какая к … «Техника безопасности». Лететь надо!
Тётка, надев поверх синей форменки, обычную ватную телогрейку, быстренько, гуськом, довела нас до самолета с распахнутой дверью. От вращающегося 4-х лопастного пропеллера, серьёзно мело. Я сдернул шапку из неизвестного меха и засунул её за пазуху. В одной руке вещмешок, с гостинцами, в другой баульчик. Бабуля тоже мужественно волокла чемодан, обвязанный верёвкой. Лесенки, то есть трапа, не было. Чтобы попасть в салон, нужно было вставить носок валенка (все были обуты в валенки, кроме двух солдатиков) в небольшую нишу, стукнув по лючку, закрывающему эту нишу. Ниша, естественно, была забита снегом и обледенела. Я легко справился с задачей, буквально запрыгнув в салон, предварительно забросив поклажу, а вот бедная бабуля…Кстати, взял и подсчитал…и ужаснулся! Моя баба Наташа, милая моя бабуля, которую я очень любил, но считал весьма пожилой- была тогда моложе меня, нынешнего, молотящего сейчас по клавишам компа, на целых 12 лет! О, Господи! Прошла жизнь!
                                                 10.jpg
Очутившись первый раз внутри самолета, был восхищен простотой интерьера салона. Вдоль бортов располагались сиденья с плоскими, засаленными подушечки, норовящими сразу же куда-то ускользнуть, когда на них сидишь, тем более, что в наземном положении, нос самолета был задран под порядочным углом.
- Как они там дорогу видят? Озадачился я, заглядывая в пилотскую кабину, так как сел рядом с ней. Конкурентов на это место не было. Все были уверены, что при падении самолета, больше шансов выжить у тех, кто сидит в «хвосте». Я об этом не думал вовсе. Пилоты вели оживленный диалог с «Хлебопашцем», который, как я догадался, настоятельно рекомендовал остаться на земле. Метель усиливалась! Но и тогда, в век сохи и атомной бомбы, решение принимал КС. Вышел второй пилот, захлопнул дверь, а проходя мимо меня, потрепал по всколоченной голове, шапка, так и была за пазухой, и произнёс фразу, приведшую меня в полный восторг и укрепившей меня в решении стать лётчиком, - Ну, что пацан! Погнали козу на аэродром?
И, действительно, погнали. Ревя мотором, подпрыгивая на ухабистых сугробах, вздымая снежные вихри, Ан- 2 взлетел над самым обрывом, ведущем к дороге на «Черемшаны». Летим! В иллюминатор, ничего кроме снега, не было видно. Испытывал необычное чувство восторженной легкости и радости. Лечу! Взглянул, на притулившуюся рядом бабулю. Она вцепилась в ремень, лично я, который забыл пристегнуть. Сидела с закрытыми глазами и явно молилась, что я, в тот эмбриональный период своего развития, очень не одобрял.
Однако, вскоре самолетик стало так болтать и кидать, что уже и я инстинктивно стал подумывать о молитвах, но храбрился. Одного солдатика укачало, и он безжалостно сблевал, съеденную накануне кильку в томатном соусе, на казённую шинель.
Дверь в пилотскую кабину, по-прежнему, была распахнута и легкомысленно болталась. Привстал, скользя обледенелыми валенками по дюралевому полу, и заглянул в святая святых. Первый пилот сосредоточенно двигал штурвал левой рукой, а правую держал на рычагах. Второй, что-то изучал по карте и объяснялся с кем-то по радио. Увидев меня прокричал доверительно,- На Саратов не пойдем. Не принимает. Или в Вольске будем садится или в Балакове. А ты сядь на место и пристегнись.
Самолет сделав резкий крен влево, напугав до смерти всех, кроме меня, естественно. Я чувствовал себя уже третьим членом экипажа. Началось быстрое снижение, сопровождаемое болтанкой и, вдруг толчок снизу, изменившаяся тональность шума двигателя, замедленный бег по полосе. Балаково.
11 А.jpg 11.jpg
В настоящее время в Балаково нет аэропорта. Никакого. А тогда, в городе «Химиков, Энергетиков и Строителей» был маленький, но вполне дееспособный Порт, с грунтовой, но ухоженной ВПП, с которой взлетали и садились борта, прибывающие и улетающие на Москву, Пензу, Куйбышев (ныне Самара) и уж, конечно – Саратов. Летали Ан-24, Л-410 и Ан-2, разумеется, сновал во все концы громадной области. Социализм, однако!
Балаково встретил нас обильным снегопадом, медленно, но верно, хоронившим наши надежды попасть в Саратов к Новогоднему столу. Облеванный солдатик пошептался с товарищем и ещё одним мужиком, и они рванули на автобусе в город, на жд вокзал. Моя бабуля робко поинтересовалась у солидного товарища с портфелем, а когда на поезде в Саратов можно попасть.
- Ещё не факт, женщина,- Солидно ответил портфель,- что вы на поезд сядете, а в Саратове будете завтра! Прошли в знание аэровокзала. От нашего, быстро засыпаемого снегом, самолетика- в сотне метров. Зал ожидания больше, чем в Хвалынской избушке. Все атрибуты настоящего Порта. Туалет на территории, за углом.
Гораздо позже, в 80-е годы, в Балакове построили современный аэропорт, с бетонной ВПП, на которую мог садиться Як-42. Были прямые рейсы на Москву и другие крупные города. «Перестройка» лишила город воздушной гавани. Все пересели на такси. Серьёзно!
Пилоты скрылись в служебном помещении, зальчик был полупустой, но работал буфет, и мы с наслаждением попили сладкого чаю, употребив домашние пирожки. Жить стало веселей, но ближайшее будущее неопределённо. Вдруг, из «Служебки» вышел второй пилот и направился на выход. Прихватив пару пирожков в промасленной бумаге, кинулся за ним. Летчик стоял на дорожке, ведущей к нашему «лайнеру», уже больше похожему на снеговика, курил и смотрел на небо. Обернулся на мои шаги.
-Дядя, хотите пирожков? Бабуля пекла ещё рано утром сегодня, с картошкой, вкусные...
- Давай, спасибо, а что парень, в Саратов хочешь? Вы к кому летите?
- К родителям,- Солидно ответил я
- А я к невесте. Надо лететь, как ты думаешь?
-Конечно надо, товарищ лётчик. Вот и снег стихает.
- Это как командир решит. В Саратове снег стеной идет. Облачность ниже некуда. Не принимают пока. Командир уговаривает. Ему тоже, здесь в гостинице, Новый год встречать не в радость. О, смотри!
Летчик показал на самолет, к которому подкатил грузовик. В кузове стояли люди с мётлами и лопатами. Они энергично стали очищать наш аэроплан от снега.
- Кажись, летим! Пошли парень собираться.
12 А.jpg
Дальше все было как в кино. По хрипатому радио объявили, что вылет рейса № 141 - Хвалынск-Саратов через 15 минут. Пассажирам просьба пройти к самолету. Откуда-то появилась маленькая девчушка, в синем пальтишке с погончиками, шапке с «крабом», и пригласила на посадку. Нас осталось семь человек.
- Сбежали! Весело и презрительно подумал я.
В промёрзшем салоне почувствовал себя уже опытным пассажиром. Второй пилот, уже как старому знакомому, подмигнул, а бабуле почтительно сказал,- Спасибо, матушка за пирожки, очень вкусные! Не бойтесь долетим, в лучшем виде! Погнали!
Дверь кабины, пилоты почему-то закрыли. В начале тихо пофыркивая движок, с трудом прокручивая винт, набирая обороты. Затем уверенно заревел, пришпоривая свою тысячу лошадиных сил. Грели двигатель минут 10, а мы за это время, окоченели порядком. Салон не отапливался и не был герметичным. Потому и пилоты закрылись, догадался я. У них там печка.
ВПП была длинная и хорошо очищенная, бежали по ней долго и взлетели спокойно, но за иллюминатором - мрак и ужас! Сплошная снежная пелена! Ан-2, задрав нос уверенно тянул все выше и выше.
Теперь одно маленькое отступление. Я неплохо учился в школе, много читал, и, конечно, знал, что когда плотные облака закрывают днем небо, то солнце за ними все равно ярко светит и никуда не девается. Знал, но маленький червячок сомнения всегда оставался. Что там за облаками творится? Леший его знает!
И вот в последний день уходящего, 63 года, 20-го столетия, маленький самолетик Ан-2, пробил своим дерзким носом плотную пелену облаков и непривычно яркое солнце на фоне густо- синего неба, брызнуло в заиндевелое стекло иллюминатора!
Обычно, свои пассажирские рейсы «Аннушка» выполняет на высоте не более трёхсот метров, со скоростью чуть больше 240 км. в час. Поэтому, казалось, что летит она не спешно.
В тот мой первый полет, лётчики подняли аппарат на высоту более двух километров (это я потом у «своего» пилота узнал) и повели его прямо над кромкой облаков. Было впечатление, что мы летим со страшной скоростью! У меня даже голова закружилась!
Естественно, восхищенный небывалым зрелищем, я не думал ни о чем, но, когда, минут через двадцать, самолетик чуть опустил нос, вошел в облака- стало темно и страшно. Началась жуткая болтанка. «Аннушка», качая крыльями, стремилась к земле. Уши страшно заложило. Двигателя почти не стало слышно, зато отчётливо раздался «волчий вой». Это выл тот самый солидный дядька с портфелем. Ему было очень страшно. А мне, вдруг, стало смешно. Бабуля моя тоже сохраняла спокойствие, но молиться не переставала.
Спуск казался нестерпимо долгим. Я все время смотрел в иллюминатор, продышав в толстом стекле окошечко, размером с блюдце и, вероятно, вторым после пилотов, увидел огоньки города и силуэты, стремительно проносящихся домов. Саратов!
Пилот классно, очень мягко, посадил самолет на заснеженную полосу. После короткого пробега, повернул на «рулежку» и выключил двигатель. Бабуля перекрестилась!
Много раз потом летал на Ан-2. Наблюдал из его иллюминаторов Архангельскую тайгу, Уральские горы и реки, степь Казахстана и вершины Тянь-Шаня; маршруты Хвалынск-Саратов, Духовницкое-Саратов за 60- 80-е годы стали такими же привычными, как маршруты трамвая № 9 от Крытого рынка до «Пролетарки». Много разных историй произошло: веселых, грустных, приятных и не очень. Но это уже другие истории.
с 12.jpg
И напоследок – авиационный анекдот. Маленький аэродромчик. Ан-2. Снятый капот двигателя. Механики копаются в моторе, роняя ключи и чертыхаясь. Внизу пилоты стоят, покуривают. Кучка испуганных пассажиров, в сторонке жмётся. Главный механик, захлопывает створки капота, спускается по лесенке и говорит пилотам,- Ладно. Летите. Всё равно уже ничего не исправишь…
Всем чистого неба и приятных полетов!
На обложку.jpg