28.03.2024 19:14
От редактора

"Волга" и "Американец"

«ВОЛГА» И «АМЕРИКАНЕЦ»
- А что? Я ещё не такая уж и старая – каких-то шесть лет с бампером. Ну, ладно, ладно – семь. Если меня помыть на автомойке, а не возле лужи, как обычно делает мой «ковбой» и не смотреть на спидометр, то я ещё хоть куда!
Так грустно размышляла поблекшая «блондинка» ГАЗ 31029, остывая после трудного рабочего дня, в углу захудалой  автостоянки.
«Ковбоем» она называла своего хозяина. Он был у неё второй. Первый - какой-то воинский начальник, ездил на ней редко, только на дачу. Держал в хорошем, сухом гараже и регулярно посылал солдатиков помыть её и обслужить. Все равно, она недолюбливала первого хозяина и вспоминала двухлетнее пребывание у него с чувством обманутой невесты.
Как она была хороша, когда этот грубый человек в погонах, получил её прямо с конвейера. Невеста! Белокрылая чайка с ясными, кокетливо скошенными глазами-фарами. Полная сил и здоровья, пахнущая в салоне восхитительно-волнующее и к путешествиям зовущая. А попала как в гарем, нелюбимой, не используемой, но тщательно оберегаемой наложницей.
Поэтому она не расстроилась, когда после незначительной травмы на заднем правом крыле, полковник или генерал, она так и не разобрала, продал её, причём не дёшево, молодому мужчине в грязноватой обуви со стёртыми протекторами и очках.
Очкариков за рулем она не любила. Хотя признавала, что и среди них попадаются приличные люди. В смысле приличные водители.
Сразу, женским, машинным чутьём поняла, что её новый владелец – просто наездник, ничего в машинах не смыслящий и тут же окрестила его «ковбоем».
Водителем он был, к её удивлению, неплохим. Во всяком случае, в отличие от прежнего, правила дорожного движения знал, и, практически не нарушал.
Генерал или полковник, пока доезжал до дачи с женой или до ближайшего леска с молоденькой подружкой, несколько раз доставал свою пухленькую малиновую книжечку с тремя золотыми буквами. Увидев книжечку, обычно наглые инспекторы, резко выпрямлялись, лихо козыряли и участливо желали счастливого пути.
До неё «ковбой» рассекал на «жигулях» первой модели и на «Москвиче» 2141, новой надежде российских автолюбителей.
- Не машина, а «поле чудес в стране дураков»,- со вздохом, думала иногда она, рассматривая серо-бурое «ренообразное» изделие.
К её внушительным габаритам и мощному мотору ковбой приспособился на удивление быстро, и она всеми силами старалась ему помочь и не капризничала. Откровенно говоря, он как всякий бывший «жигулист» был суетлив и небрежен в обращении с машиной и вождении. Годовое владение машины с летальным названием «Москвич-Рено» озлобило его, но она ненавязчиво воспитывала своего нового хозяина.
Ухаживать за ней, как настоящей автоледи, он так и научился за эти четыре с хвостиком года. Зато километров накрутил и по городу и по трассе, зимой и летом, круглый год без продыху.
Все равно, она его любила. Вот такой парадокс русской машины. Бензином заправлял, черт знает каким, однажды ночью, под Борисоглебском, в вечной спешке, чуть солярки не плеснул. Масло менял не регулярно и старался подешевле.
Ничего, поскрипывает резьбовыми, постанывает шкворнями, погромыхивает резонатором и едет, мчится в любую погоду, по любой дороге.
Это все мелочи. Больше всего страданий ей доставлял, конечно, внешний вид. Здесь она была даже солидарна с этими «врагами всего человечества» - сотрудниками автоинспекции, неоднократно менявших свой облик и название, но менявших сущность.
Чаще всего её останавливали именно за неряшливый вид, нечитаемые номера и замызганные фары. Чистоплотна изначально, она страдала.
Справедливости ради, на хозяина иногда нападал зуд чистоты, и он кидался тщательно мыть и купать её, всю, всю. Она замирала от восторга, нежилась в струях и ливнях пенной воды, иногда даже тёплой и тихонько гудела клаксоном от удовольствия. И уж совсем редко, как праздник души и тела, заезд на мойку. Заботливые, расторопные мальчики и девочки (ей больше нравились мальчики), в нарядных комбинезонах, так замечательно, с помощью шампуней и полировки, наводили «авто макияж», что она выкатывалась как на крыльях, помолодевшая как минимум на год.
Вот так все шло и крутилось как карданный вал, и будущее выглядело неопределённым и грустным.
Но однажды. Они разом, одновременно, и она и «ковбой» - влюбились! У её хозяина сложно было с личной жизнью. Она понимала его, жалела и как могла, старалась облегчить его суровую мужскую долю. Как? Ну, хотя бы заводилась сразу. Даже после многочасового ожидания на морозе у заветного подъезда, куда хозяин заезжал на «десять минут», как обещал жене по телефону лживым, бодрым голосом. Естественно, к «заболевшему другу».
Итак, они влюбились разом, оба-два.
Он, в очень красивую, длинноногую брюнетку в сиреневом.
Она в тёмно-синий «Форд», последний модели.
Чёрт их знает, как они попали в их «спальный» угол, где и «Шкода» считается Королевой бала.
Волей озорницы судьбы, она и тёмно-синий красавец, почти одновременно подкатили к задрипанной стоянке.
Ковбой, притормозил, пропуская «Форд» к шлагбауму. Ей это не очень понравилось, и она зло скрипнула тормозными колодками.
Полупьяный смотритель, неприлично выражаясь, поставил их рядом. На целую ночь!
Брюнетка умело припарковалась. Снисходительно, невидяще окинула взглядом вначале ковбоя, потом недоуменно её. Хозяин стушевался, засуетился и чуть не протаранил «Газель», дремавшую сзади. Хорошо она вовремя «выбила» заднюю передачу, что впрочем, в последнее время случалось и не по таким уважительным причинам.
Щёлкнув центральным замком и коротко рявкнув мощной сигнализацией, брюнетка, грациозно, не оглядываясь, удалилась. Собственно говоря, рявкнул-то «Форд», но ей показалось, что рявкнула всё же брюнетка.
Ковбой долго копался в багажнике, долго закрывал двери, хлопая поочерёдно изо всех сил, но так и забыл закрыть правую заднюю. Теперь, сторож-гад, непременно сопрёт сигареты из бардачка и вчерашний пирожок.
Ночью, она робко пыталась заговорить с американским франтом, на международном авто языке, но тот что-то хрюкнул по-английски и крепко заснул, пыша здоровьем.
Ковбой пришёл рано, не смотря на воскресный день. Выходных для него не существовало. Как обычно, не дав мотору прогреться, рванул на выход.
«Форд», а утром он казался ещё более красивым и мужественным, спокойно спал, но ей показалось, что он все же пробормотал, - Гуд монинг, мэм.
Когда, вечером, измотанные, они припарковались на стоянке, великолепной пары ещё не было.
- Вряд ли они в нашей дыре ещё появятся, - подумала, грустно она. Ковбой тоже самое сказал в слух, не торопясь выходить из салона и по давней традиции посасывал из плоской фляжки дешёвенький коньяк.
Они прикатили довольно поздно. Все места были заняты и смотритель, задобренной блекло зелёной бумажкой, поставил иноземца в проходе, у неё под носом, то есть капотом.
От обоих пахло так, как пахнут большие деньги – французскими духами, касторовым маслом, дорогим бензином и дорогим мехом короткой шубки.
Его близость, тугие, глянцевые, даже в тусклом свете убогой стоянки бока, приятно возбуждали.
Хотя, честно говоря, ей нездоровилось. Давно пора менять радиатор и бензонасос, патрубки и шланги, Ржавчина стала, предательски проступать на белоснежных некогда крыльях.
- Как езжу? Как я выгляжу! Кошмар! Нет, пора становиться! Пусть ставит на капиталку. Так ездить нельзя!
Утром брюнетка, естественно проспала. Ковбой, опаздывая на важную как всегда встречу, страшно ругаясь, скользя на свежевыпавшем снегу, толкал вместе со сторожем, сонного, тяжёлого американца.
Когда дотолкли почти до выхода, появилась брюнетка, свежая как роза из Парижа.
- Какого чёрта! Мадам! Резко начал Ковбой, но тут же сбился с гонора и смущенно залепетал, - Простите, мы вот тут потревожили Вашего красавца, опаздываю, знаете ли.
- Между прочим, мадмуазель, - засмеялась брюнетка, тёплым тоном хорошо выспавшегося человека. - Пустяки. Это вы меня простите. Бессовестно проспала, каюсь.
Стремительно светлело, теплело, и в воздухе недоуменно заметались озябшие эльфы и амурчики.
Грациозно уселась в нутро американца. Мелькнула идеально породистая коленка. Мягко чмокнула дверка. Тихо урча «Форд» укатил в неизвестность.
Когда поздно вечером притащились до дому, американец уже припарковался как раз против места, зарезервированного за нею. Сыпал противный дождь со снегом, а под утром ударил крепкий мороз. Все машины, в том числе и американец, покрылись ледяной коркой. «Форд» был похож на гусара в серебристом ментике.
- Не заведусь сегодня, - с тревогой подумала она. Генератор ни к чёрту. Пусть на трамвае едет! Полезно. Может хоть масло на «синтетику» поменяет. Вон, бежит! Замёрз, бедолага! А печку надо было летом менять, как все нормальные водители делают, тогда бы грела. Так, водительская дверь примёрзла, не открывается. Ничего, не барин, через правую залезет. Нервничает, опаздывает. Жалко парнишку. Чует, мой израненный коммутатор, что надо заводиться.
- Ага, молодец. Свет включил, аккумулятор разогревает. Теперь закрой заслонку, качни пару раз акселератор, выжми сцепление. Пошел, благослови господи! Давай, давай не отпускай. Искра слабовата. Так первый цилиндр пошел, третий. Ух! Завелась! Не торопись, держи обороты, как учила тебя не раз. Заглохну, до весны не заведусь. Выкури спокойно свою вонючую сигарету. Как раз я согреюсь и буду готова к труду и обороне. А вот и прекрасная хозяйка прекрасного американца. Сегодня в другой шубе, длинной, по погоде. Чтоб у меня глушитель отвалился, если это не норка! Что это мой американский герой так вяло сигнализацией пикнул. Ба! Похоже, у него батарейки сели. Не для нашего климата. Интересно, интересно. И Ковбою тоже очень интересно, даже забыл пепел стряхивать, впрочем, он и так забывает. Как бодро, грациозно усаживается, как райская птичка в гнёздышко. Ну, что? Вжик, вжик! Уноси готовенького! Аккумулятор сдох.
На стоянке, тем временем, метался водительский люд. Кто с буксировочным тросом, кто с «Прикуривателем», кто с запасным аккумулятором, но все с несчастными лицами. Естественно, у роскошной парочки ничего такого, сугубо российского и в помине нет. Вышла, сапожком австрийским топает, американские сигареты курит, испуганно озирается. Мимо, с матом и проклятиями джентльмены. Тут она впервые гасит парочку «заметила» и робко, мелкими шажочками семенит к нам. Мой Ковбой, чуть дверь не сорвал, выскочил навстречу. Да, не суетись, милый! Теперь они наши. Лишь бы багажник открылся. Там в его бедламе есть всё, что нужно для этого момента истины.
Теперь всё пойдёт как надо. Сейчас поближе познакомимся, ничто так не сближает, как помощь в трудную минуту. Они поженятся. На «Форде» будут ездить по городу, а на мне за город. Сделают мне «капиталку», фары чешские вставят, миллеровскую резину. Ну, а пока надо их запустить на «орбиту». У этого красавца буксировочный крюк, ввинчивающийся как серьга у пирата! Красавчик! Скоро ты будешь мой полностью. Ну, американский денди, поехали потихоньку. Не шаркай своими бриджстоунами. Да, вторую врубай, вторую, бестолочь! Ты ж не блондинка безмозглая! Фу, заурчал звёздно полосатенький. Куда тебе без русской бабы, тёзки Великой реки, в такой мороз! Ну, кати. До вечера, очаровашки!
Вечером они не приехали, как не приехали и вовсе. Очевидно, перебрались в тёплый гараж престижного района или свалили во Флориду зиму переждать.
- Что же,- спокойно и мудро размышляла 31029, с побитым и дверями и полуоторванным глушителем, - ведь могли и дети пойти. А зачем нам породу портить? К весне подшпаклюют, подкрасят и я ещё побегаю. Подумаешь шесть с хвостиком! Ну, семь, какая разница. Главное, душа молодая и резина не лысая!
2003 г.