ПрофМед - Лекторий
Владимир Фыряев. Рассказ: "ЛОСЬ"
115
В 1977, в январе месяце, Хвалынская районная газета опубликовала небольшой рассказ стоматолога местной больницы Владимира Фыряева.
Мы с удовольствием, спустя много лет, вновь публикуем это незамысловатое, но яркое произведение, полное любви и сострадания к живой природе.
Когда одна за другой стали гаснуть звёзды и на востоке заалела яркая, промороженная заря, с лёжки поднялся лось. Он был разбужен далёким человеческим голосом. Лось этот давно уже жил здесь и за свою долгую жизнь ему не раз приходилось слышать и даже видеть человека и, в общем-то, он не очень его боялся.
Лось был очень сильный и смелый, он умел, несмотря на свой внушительный рост, бесшумно появляться и исчезать, как тень; умел обратить в позорное бегство соперника на брачных игрищах, умел люить и был горячим ревнивцем. Но это человеческое «гоп-гоп» заставило его пружиной вскочить с лёжки и насторожиться. Лось направил чуткие уши в ту сторону, откуда шёл этот тревожный звук и понял, что он приближается прямо к нему. Животному захотелось быстрее уйти с облюбованного места, и уже сделал первый шаг, как услышал хруст снега и увидел ещё трёх лосей. Они тоже убегали от человека. Лось пропустил их и пристроился сзади. Таков закон – сильный должен прикрыть слабых. Так они все и затрусили подальше от опасного места.
Лось много знал, но не мог знать, что главная опасность не сзади, а впереди, где рассыпалась цепью засада стрелков-охотников. В белых маскировочных костюмах затаились они в ожидании, слились заодно с окружающими деревьями. А загонщик идёт, покрикивает, «выставляет» зверя га стрелковую линию.
Лоси остановились перед широкой просекой и нерешительно затоптались на месте. Очень не хотелось выходить из-за укрытия деревьев на просторную просеку, но за ней снова был лес, а сзади поджимал голос, и надо было уходить. Первыми пересекли просеку лосиха с полуторагодовалыми телятами. А сзади всё ближе тот, который идёт по их следу.
Стрелой метнулся лось через просеку, но вдруг ощутил сильный удар в бок, который его чуть не свалил с ног. Но лось был сильным и он побежал, унося в груди что-то горячее и тяжёлое.
Через несколько сотен метров лось остановился, у него дрожали ноги и забивало дыхание. Он попытался вновь бежать от страшного места, но не смог. Побрел шагом, часто останавливаясь и хватая снег губами. Жгло бок, и он лег и начал елозить по снегу, остужая и затирая снегом рану. Снова послышались голоса и лось, превозмогая боль, встал. Резкий запах собственной крови ударил ему в ноздри. Это испугало его, он в испуге ринулся в чащу и тараном ломился через неё. От страха уже не замечал ни боли, ни усталости; он спасался от людей – ноги его вновь обрекли лёгкость и уносили от смертельной опасности.
С горы на гору, из ущелья на взгорье бегут хвалынские леса, есть в них места, доступные только сильному зверю, к ним стремился раненый лось. Силы снова стали оставлять его. Он опять лёг на снег, холод глушил боль, но гордая голова, увенчанная царственной короной рогов, всё ниже клонилась вниз, и надо было напрягать оставшиеся силы, чтобы держать её высоко и слушать. Заскрипел снег. Лось напрягся, встал, но снова, раз за разом, его ударяло в бок. Он покачнулся и тихо опустился в снег. Лось не мог больше стоять, но не уронил головы, а держал её высоко и гордо.
В чаще, возле старой, с бронзовым стволом, сосны умирал лось и сосна что-то шептала над ним покачиваясь. Лось умирал. Он умирал с достоинством и презрением к людям, которые его окружили. В его глазах полыхал зелёный свет и в этом свете было всё: и весенний шумящий лес, и родник, в котором отражается изумрудная зелень, и огонь презрения.
Людей тронула звериная гордость, с какой он принимал смерть, и сейчас они чувствовали вину перед лесным исполином. Они молчали и избегали встречаться взглядами. Один из них не выдержал, выхватил охотничий нож, но его остановили…Так и затих лось – тихо с достоинством.
Стемнело. Промокшая от пота и снега одежда сверху обмёрзла и стояла колом. При каждом движении противно ощущалась сырость. Усталость разлилась по всему телу, мучила жажда.
Из-за деревьев выплыла луна и её неживой свет посеребрил снег. Вдруг ы в мое поле зрения попал лучик, отражённый снежинкой. Он был чистый и зеленоватый, и мне на мгновение почудилось, что этот зелёный свет исходил из лосиных глаз. Я потянулся к нему, чтобы убедиться в этом, но угол зрения изменился и снежинка потухла.
Хвалынск. 1977 год
Я хорошо был знаком с автором рассказа, Владимиром Игоревичем Фыряевым. Именно благодаря этому замечательному человеку, с его напутствиями, я пошел в медицину и стал писать
К сожалению, жизнь растащила нас. Ему сейчас должно быть за 80! Надеюсь, что здравствует. Дай Бог!
Саратов. 2024 год
Мы с удовольствием, спустя много лет, вновь публикуем это незамысловатое, но яркое произведение, полное любви и сострадания к живой природе.
Когда одна за другой стали гаснуть звёзды и на востоке заалела яркая, промороженная заря, с лёжки поднялся лось. Он был разбужен далёким человеческим голосом. Лось этот давно уже жил здесь и за свою долгую жизнь ему не раз приходилось слышать и даже видеть человека и, в общем-то, он не очень его боялся.
Лось был очень сильный и смелый, он умел, несмотря на свой внушительный рост, бесшумно появляться и исчезать, как тень; умел обратить в позорное бегство соперника на брачных игрищах, умел люить и был горячим ревнивцем. Но это человеческое «гоп-гоп» заставило его пружиной вскочить с лёжки и насторожиться. Лось направил чуткие уши в ту сторону, откуда шёл этот тревожный звук и понял, что он приближается прямо к нему. Животному захотелось быстрее уйти с облюбованного места, и уже сделал первый шаг, как услышал хруст снега и увидел ещё трёх лосей. Они тоже убегали от человека. Лось пропустил их и пристроился сзади. Таков закон – сильный должен прикрыть слабых. Так они все и затрусили подальше от опасного места.
Лось много знал, но не мог знать, что главная опасность не сзади, а впереди, где рассыпалась цепью засада стрелков-охотников. В белых маскировочных костюмах затаились они в ожидании, слились заодно с окружающими деревьями. А загонщик идёт, покрикивает, «выставляет» зверя га стрелковую линию.
Лоси остановились перед широкой просекой и нерешительно затоптались на месте. Очень не хотелось выходить из-за укрытия деревьев на просторную просеку, но за ней снова был лес, а сзади поджимал голос, и надо было уходить. Первыми пересекли просеку лосиха с полуторагодовалыми телятами. А сзади всё ближе тот, который идёт по их следу.
Стрелой метнулся лось через просеку, но вдруг ощутил сильный удар в бок, который его чуть не свалил с ног. Но лось был сильным и он побежал, унося в груди что-то горячее и тяжёлое.
Через несколько сотен метров лось остановился, у него дрожали ноги и забивало дыхание. Он попытался вновь бежать от страшного места, но не смог. Побрел шагом, часто останавливаясь и хватая снег губами. Жгло бок, и он лег и начал елозить по снегу, остужая и затирая снегом рану. Снова послышались голоса и лось, превозмогая боль, встал. Резкий запах собственной крови ударил ему в ноздри. Это испугало его, он в испуге ринулся в чащу и тараном ломился через неё. От страха уже не замечал ни боли, ни усталости; он спасался от людей – ноги его вновь обрекли лёгкость и уносили от смертельной опасности.
С горы на гору, из ущелья на взгорье бегут хвалынские леса, есть в них места, доступные только сильному зверю, к ним стремился раненый лось. Силы снова стали оставлять его. Он опять лёг на снег, холод глушил боль, но гордая голова, увенчанная царственной короной рогов, всё ниже клонилась вниз, и надо было напрягать оставшиеся силы, чтобы держать её высоко и слушать. Заскрипел снег. Лось напрягся, встал, но снова, раз за разом, его ударяло в бок. Он покачнулся и тихо опустился в снег. Лось не мог больше стоять, но не уронил головы, а держал её высоко и гордо.
В чаще, возле старой, с бронзовым стволом, сосны умирал лось и сосна что-то шептала над ним покачиваясь. Лось умирал. Он умирал с достоинством и презрением к людям, которые его окружили. В его глазах полыхал зелёный свет и в этом свете было всё: и весенний шумящий лес, и родник, в котором отражается изумрудная зелень, и огонь презрения.
Людей тронула звериная гордость, с какой он принимал смерть, и сейчас они чувствовали вину перед лесным исполином. Они молчали и избегали встречаться взглядами. Один из них не выдержал, выхватил охотничий нож, но его остановили…Так и затих лось – тихо с достоинством.
Стемнело. Промокшая от пота и снега одежда сверху обмёрзла и стояла колом. При каждом движении противно ощущалась сырость. Усталость разлилась по всему телу, мучила жажда.
Из-за деревьев выплыла луна и её неживой свет посеребрил снег. Вдруг ы в мое поле зрения попал лучик, отражённый снежинкой. Он был чистый и зеленоватый, и мне на мгновение почудилось, что этот зелёный свет исходил из лосиных глаз. Я потянулся к нему, чтобы убедиться в этом, но угол зрения изменился и снежинка потухла.
Хвалынск. 1977 год
Я хорошо был знаком с автором рассказа, Владимиром Игоревичем Фыряевым. Именно благодаря этому замечательному человеку, с его напутствиями, я пошел в медицину и стал писать
К сожалению, жизнь растащила нас. Ему сейчас должно быть за 80! Надеюсь, что здравствует. Дай Бог!
Саратов. 2024 год