ПрофМед - Лекторий
В субботний вечерок, в "Профмединфо" на огонёк. В. Софьин. "БЕГЕМОТИКИ"
225
Василий Софьин
Дело было в тот переходный период, когда страна вышла из развитого социализма, но не пришла к капитализму, с якобы «человеческим» лицом.
В ту историческую «раскаряку», наша скромная лаборатория Всесоюзного института «ни к селу, ни к городу», размещалась в маленькой комнатке. Правда, и нас было всего шесть с половиной человек, если считать лаборантку Зину.
Завлаб, Александр Васильевич Сучков, по кличке, естественно, «Сучок».
А, «Сучок», он и в Африке «Сучок». Старший научный сотрудник, солидный Михаил Александрович, по прозвищу Мирон.
Два закадычных друга, «мэнэса»: Рыбин – он же Рыбинтроп и Саша Орлов, просто Саша.
Ваш покорный слуга, откликавшийся на «Премудрый», также младший научный сотрудник и аспирант Серёжа или «Вундеркинд» .
Когда лаборанта не было в комнате, а это было практически перманентно, её упоминали как Зинку. При ней же, уважительно Зинаида Ивановна. Серьёзная была девушка, не смотря на свои не полные двадцать лет.
Площадей бы нам хватило, если бы не габариты Сучка, то есть Александра Васильевича. Громаден был до ужаса. Как большинство крупных людей был добродушен, не обижался и оргвыводов не делал. Чувство юмора у него отсутствовало полностью. Мы его недолюбливали, как всякого почти идеального человека, почитая за редкостного зануду.
До этого проклятого случая никто не видел его в гневе и, надеюсь, больше и не увидит.
Александр Васильевич носил обувь 48 размера с гаком, но, даже и в этом, редком, формате его слоновьи ноги маялись, как в «испанских сапогах». Были такие самозавинчивающиеся сапожки в моде у инквизиции, примерно до 18 века.
Купить новую обувь, в ту славную эпоху «товарного голода» было для Сучка большой проблемой. Подходящего размера, как правило, не оказывалось.
В связи с этим, наш завлаб, сколько мы его помнили, начиная с первых холодных ночей и заканчивая майскими праздниками, ходил в одних и тех же штиблетах, могучей фирмы «Скороход».
Эти чудовищные полуботинки, неопределённого цвета, очень походили на упитанных бегемотиков, с исцарапанными, злобными мордами.
От долгого ношения и неправильной эксплуатации, Сучок ноги не поднимал и шаркал ими, как мусороуборочная машина; туфли протерлись в нескольких местах. На левой ноге, большой палец вполне осознанно стал выглядывать на божий свет. Наступала неумолимая зима. Солнечная, морозная, бесснежная. К счастью для Сучка, ранняя. Его большие ноги избежали контакта с традиционной русской грязью, лужами и гололёдом.
Выходя на улицу Александр Васильевич затыкал дырку обрывком газеты «Гудок», а на работе снимал своих бегемотиков и вышагивал по институтским коридорам в летних плетёных из кожзаменителя туфлях, привезенных много лет назад из Польши, куда молодой ещё Сучок ездил на конференцию.
Иногда, со свойственной всем людям науки рассеянностью, завлаб перед уходом домой переобуваться забывал. Люди на морозных улицах принимали его или за йога, или за придурка.
В середине декабря, ближе к обеду, которого все давно с нетерпением ждали, в лабораторию влетела наша Зинка, неся под мышкой громадную коробку.
Она целыми днями слонялась по институту, изредка появляясь на рабочем месте. Из своих экспедиций она всегда что-нибудь приносила. Чаще всего это были сплетни, но иногда она поставляла нам канцтовары, бумагу, пирожки или яблоки, добытые, скорее всего, неправедным путем. Зинка была хорошенькая и беспринципная. Сучка она немного побаивалась и, следовательно, уважала.
Зинка бесцеремонно водрузила коробку на стол шефу и достала оттуда восхитительные новые зимние ботинки, громадные, но элегантные, цвета смертельно раненого моржа.
- Вот,- завопила Зина,- Югославские! У Надьки, ну знаете - шмакодявка из микробиологической лаборатории, парень баскетболист. Она купила ему на глазок без него, а они ему велики! Представляете! Дылда два метра, а нога маленькая! Я случайно к ним заглянула, они в муфеле кролика жарили, а там вот коробка. Еле уговорила Нюшку дать померять. Снимайте шеф ваши сиротские сандалии.
Шеф стал суетливо примерять обновку, ужасно походя в этот момент на конкурентов Золушки. Увы, югославские красавцы оказались малы нашему гиганту мысли и отцу русской гигиенической науки.
Сучок горестно вздохнул и молча стал обувать свои универсальные неотапливаемые «плетёнки».
- Нюшка, вообще- то говорила, что там были ещё большого размера, - с надеждой сообщила Зинаида,- может съездить, обменять?
- Правда? Обрадовался Сучок,- А где магазин?
«Обувной» для великанов оказался на другом конце города. Шеф сунул новые туфли в коробку, и убежал отпрашиваться у начальства, робко надеясь, что оно ещё и машину служебную даст, учитывая заслуги Сучка перед отечественной наукой.
Следом упорхнула и Зина, крикнув на лету, что вернётся через минуту, что означало минимум полчаса.
Коробка возвышалась монументом на столе шефа. Мы молча рассматривали её, не покидая своих боевых расчётов.
- А что если? Подал голос Рыбинтроп.
Нашему маленькому дружному коллективу было уже три года, и мы научились понимать друг друга с полу слова.
Аспирант кинулся к коробке. Вытащил из ящика стола «бегемотиков» и уложил их на место югославских красавцев. Соответственно, «югославы» были заброшены в стол.
Для надёжности эксперимента коробку перевязали шпагатом. Такую полезную полифункциональную штуку как скотч, изобрели ещё в начале века в Америке (об этом нам как то доложил всезнающий Вундеркинд), но к нам за «железный занавес», липкая лента ещё не проникла. Равно как и такие, крайне полезные в быту вещи, как жевательная резинка и не рвущиеся презервативы с запахом банана.
Только Серёга уселся на свое место, как явился наш Сучок и, прокричав, что ему дали директорскую «Волгу», убежал.
Мы со сладострастным ужасом ожидали результата нашего рискованного эксперимента. Каждый в душе уже горько жалел о проделанной шутке. Все конфузливо уткнулись в свои годовые отчёты.
Только потому, что Сучок нас не раздавил как жалких крыс, мы смогли спустя некоторое время, узнать о том, что произошло в магазине «Великан». Сучок, источая самую нижайшую покорность, робко попросил суровую продавщицу, обменять купленные у них ботинки, на такие же, но больше. Чек вот, при нём.
Обувная королева неохотно сошла с фундамента и приволокла со склада такую же коробку.
Сучок обулся в «новьё» и засиял как сферический телескоп. Ботинки прекрасно ему подходили. Он стал похож в них на Владимира Маяковского, после визита в Америку, и перед тем застрелиться.
Посекундно кланяясь в мелких, японских благодарственных поклонах, Сучок протянул суровой продавщице тщательно упакованную импортную коробку. Служительница прилавка развязала тесёмочку, открыла и её изумленному взору предстали два мирно лежащих бочок к бочку потрёпанные научной жизнью «бегемотика».
Шеф чуть не упал в обморок. Продавщица молчала, переводя волоокий взор со старых туфлей на Сучка и обратно. Дар речи к ней так и не вернулся.
Бормоча извинения, Сучок одел свои плетёнки, и кинулся к машине, с громадной импортной коробкой наперевес, чуть не снеся проём входной двери.
В лабораторию он ворвался с грохотом взбесившегося слона. Молча оглядел нас. Все прилежно занимались отчётами.
Шеф, бормоча проклятья, произвел рокировку новых и старых ботинок и пошел опять отпрашиваться у директора.
Продолжение следует. Ждем вечерком в следующую «божественную» субботу.